Морские были - Страница 115

115

Все эти дни полярные штормы и шквалы нещадно трепали малые деревянные шлюпы. Почти ежечасно на жестоком ветру матросам приходилось взбираться на высокие мачты и реи, скалывать лёд. Неспроста вспоминали теперь офицеры, как строги были Лазарев и Беллинсгаузен при отборе команд в Кронштадте. Непоколебимо и бесстрашно работали моряки-балтийцы в самые опасные и суровые часы ледовых вахт. И этот неутомимый и отважный труд моряков не раз отводил корабли от неизбежных гибельных крушений.

Упрямо преодолевая штормовую волну, шлюпы продолжали следовать все дальше на юг. Вскоре тяжёлые туманы встали перед кораблями сплошной завесой. Как-то утром в начале января, когда северный ветер рассеял туман, моряки увидели вокруг огромные ледяные горы, будто целый город величественных хрустальных дворцов, радужно светившихся и сверкавших на солнце… Корабли проходили у самых ледяных стен. Бессильно падали паруса, — верхушки мачт были значительно ниже исполинских ледниковых глыб и нагромождений.

Груды камня, земли, иногда целые утёсы громоздились на выступах ледяных гор, и это было доказательством, что где-то здесь, может быть очень близко, лежит он, никем ещё не достигнутый, покрытый извечной тайной материк…

Когда безмолвный плавучий город из льда остался позади, капитаны приказали прибавить парусов. Шлюпы увереннее понеслись на юг, давно уже миновав те широты, до которых доходил Кук. Но ледяные горы будто волокли за собой густой, непроглядный косяк тумана. И вскоре оба корабля окутала тяжёлая серая мгла.

В часы наиболее ответственных вахт Лазарев, как правило, сам поднимался на мостик. И теперь он стоял у невысоких перил, рядом с вахтенным офицером, вглядываясь в месиво тумана, прислушиваясь к голосу дозорного матроса. На «Мирном» и на «Востоке», по примеру китобоев, на фок-мачтах были установлены наблюдательные посты. Однотонный голос дозорного вдруг испуганно сорвался:

— Гора!.. Прямо перед нами…

Сквозь медленно сползавшие клочья тумана Лазарев увидел невдалеке силуэт зубчатой ледяной горы. «Мирный» мчался на эту громадину и, казалось, не было никакой возможности удержать корабль от гибели.

Руки капитана впились в кругляк поручней…

— Долой паруса!

Десятки голосов дружно подхватили слова его команды: «Долой паруса!»

— Есть долой паруса!..

Лазарев и сам теперь удивился, с какой быстротой, ловкостью и отвагой взбежали матросы по скользким, обмёрзшим трапам высоко на реи мачт и отдали паруса… Чуть слышно повторив побелевшими губами слова команды, рулевой успел взять «лево на борт»… Тяжело нависший выступ огромной плавучей горы медленно прошёл над бортом корабля, и леденящий холод, словно дыхание самой смерти, обдал моряков…

— Это счастье… Какое счастье! — взволнованно воскликнул вахтенный офицер. — Мы были на краю гибели, Михаил Петрович…

Лазарев провожал взглядом смутно мерцавшую гранями ледяную гору:

— Да, это счастье, — сказал он. — Только отважным оно верно…

Но шлюп «Мирный» подстерегала новая опасность.

Это случилось в начале января, вскоре после того, как экипажи обоих кораблей дружно, за общим столом отметили наступление нового года.

Над океаном расстилался плотный туман. Обходя ледяные поля, шлюпы продолжали двигаться к югу. Вдруг раздался неожиданный возглас наблюдателя, потом чей-то сорвавшийся крик, и вахтенный начальник увидел впереди вставшую выше мачт ледяную стену…

Он не растерялся. Матросы по его команде метнулись к парусам. Рулевой успел обернуть штурвал. Но было поздно… Малоповоротливый шлюп продолжал нестись навстречу льдине. Тяжёлый удар сотряс корабль от киля до клотиков мачт, с треском рухнула рея, бессильно повисли сорванные снасти… Каким бессильным и малым показался в эти минуты матросам их «Мирный» в сравнении с громадиной ледяной горы!..

Несколько матросов одновременно бросились на нос шлюпа. «Мирный» не получил пробоины. Он ударился в лёд форштевнем, — прочной дубовой балкой, которая и приняла на себя всю силу толчка.

Лазарев уже был на палубе. Матросы не расслышали в его голосе тревоги. Попрежнему сдержанно, спокойно и чётко звучали слова команды. Шлюп медленно отвалил от льдины, развернулся и снова взял курс на юг…

Опустив голову, вахтенный офицер стоял на мостике в ожидании капитанского выговора и упрёков. Капитан всесилен на корабле. Он может разжаловать в рядовые матросы или совсем отстранить от службы и потребовать суда. Неожиданно, в течение считанных минут мог оборваться весь долгий и трудный служебный путь морского офицера. Авария корабля — самое тяжёлое обвинение…

Лазарев неторопливо поднялся на мостик. На палубе будто замерли матросы. Все они знали, как строг и требователен капитан к исполнению каждым моряком всех, даже малейших обязанностей по службе. Но Лазарев оставался спокойным: ни одного резкого движения или жеста. Он смотрел на сломанные реи, на обвисшие паруса…

— Вахтенный, — сказал он, — нам грозила серьёзная опасность. Теперь она миновала, и не следует унывать. Вы сделали все, что могли сделать в течение этого краткого времени, и проявили похвальное хладнокровие. Продолжайте нести вахту.

Вахтенный крепко пожал его руку, и капитан заметил, как радостно просветлели обветренные суровые лица моряков…

Южный полярный круг уже давно остался позади. Штормы внезапно сменились полным штилем, и над шлюпами стали парить буревестники, а потом появились маленькие, юркие птицы, похожие на ласточек. Это было верным доказательством, что где-то близко, за ледяными полями, лежит земля.

115